Я тоже не молодею, и всегда найдется повод погрустить по этому поводу. Волосы уже не так активно пробиваются на голове, зато уши через волосы – все активнее. Нос, и так занимающий значительное место на лице, выглядит все больше на фоне усыхающих щек, но глаза меняются меньше всего. Глаза, можно сказать, вообще не меняются, меняется выражение глаз. Но все это мелочи в сравнении с глобальными химическими реакциями, протекающими в стареющем организме и диктующие свои условия мозгу. Мне вместе с ровесниками предстоит побороться со старостью и пережить не один кризис, и я молю всевышнего не лишать меня остатком разума и здравого смысла, чего заранее страшусь, до последних дней моей последней осени.
Рисуя в воображении последние дни своей жизни, я уже имею представление о возможных вариантах их окончания, но как бы ни был болезненным уход из привычной жизни, это бывает всего лишь раз, а идеальный вариант из всех возможных можно обозначить цитатой из известной песни – «если смерти, то мгновенной». Возможно, мне, как и родителям, предстоит долго мучиться, страдая от продолжительных болезней, а пышнотелые здоровяки, прощаясь со мной, позлорадствуют:
– Надо же, не пила, не курила, спортом занималась, и не помогло. Как говорится, пока толстый сохнет, худой сдохнет.
На что авторитетные знатоки заключат:
– Это все от нервов.
Возможно, мне не хватит сил бороться со старостью, и я, как некоторые из моих предков, малодушно струсив, не смогу дождаться ее естественного завершения. В любом случае человек поднимается на крышу не для того, чтобы упасть, а для того, чтобы улететь, но прежде чем расправить крылья, он оглядывается назад.
Зима
Заканчивался первый семестр очередного сложного учебного года, и половину учебного времени студенты провели, как обычно, на различных бесплатных работах, а кроме обязательного поддержания порядка на своей территории, постоянно обязаны выполнять аналогичные работы на улицах города в любое время года и в любую погоду. Город традиционно наряжался для встречи нового года, и меня с группой студентов вместо планового урока отправили на улицу для развешивания электрических гирлянд, строго настрого наказав прибыть на место в строго назначенное время, согласованное с администрацией города.
Мороз стоял нешуточный, мы прождали уже полчаса, прошел час, но никто не появлялся. Студенты успели неоднократно сбегать по разным нуждам в ожидании важного практического занятия, я – напрыгаться и набегаться, согреваясь, когда наконец подкатила иномарка, из которой вывалился молодой крепыш в облаке свежего перегара. Он открыл багажник, из которого вывалил набор «снастей», и уселся обратно, собираясь уезжать.
– Покажите, что делать, – ринулась я к нему, понимая, что рано обрадовалась.
– Для этого приедет другой, – отмахнулся он и укатил.
Пришлось проникнуться важностью момента и оценить скрупулезность распределения обязанностей между городскими руководителями. Пляски на морозе продолжились, пока не появился очередной дорогой автомобиль и инструктор в обнимку с полуторолитровой бутылью минеральной воды. Подготовка к новому году – дело святое, и каждая успешная процедура по этому поводу, судя по всему, планово обмывается, а дети, осваивая еще одно полезное занятие, познакомились с представителями будущих хозяев, чье существование им скоро предстоит обеспечивать.
Спокойно выспавшись в очередную новогоднюю ночь, я в первый день января вышла прогуляться и мимоходом спросила у встретившегося соседа, почему в такой всегда шумный праздник так непривычно тихо и в доме, и на улице, на что он печально ответил, что дети выросли, и шуметь некому. Это действительно стало заметно: подрастающее поколение не задерживается в бесперспективном городке и, не успев опериться, покидает его в надежде на лучшее. Когда я осталась в квартире одна, еще звонче запела внутренняя тишина, и соответственно громче слышится всё, что происходит за ее пределами.
Пока я была молодой и могла уснуть в любом месте и при любом шумовом сопровождении, устав за день, то с возрастом все чаще стала вспоминать недобрым словом проектировщиков этого панельного дома и радоваться тому, что в России запрещена свободная торговля оружием. Акустика в доме и так была прекрасной, но такой архитектурный шедевр, как соседство спальни с ванной и туалетом часто обеспечивает бессонницу на всю ночь.
Соседи-пенсионеры, живущие этажом выше, могут посещать специальные помещения несколько раз за ночь, и всё, сопровождающее эти посещения – шум воды, смываемой в унитазе или из крана, грохот пропеллера вентилятора в туалете заставляет вздрагивать и просыпаться, и даже усталость на работе не всегда спасает меня от незапланированных пробуждений. Ночевки в других комнатах не гарантируют спокойного сна: шума там тоже хватает, да и перестраивать их под спальню накладно и неудобно. Окна одной из них выходят на междугороднюю автомобильную трассу с круглосуточным движением машин, другая комната соседствует с шахтой лифта. Преподавать на следующий день с больной головой еще сложнее, но использование будильника потеряло всякий смысл: во сколько можно уснуть и во сколько придется проснуться, теперь диктуется соседями сверху.
В соседних квартирах тоже вырастают и разъезжаются дети, старики переезжают в квартиры поменьше, сдавая или продавая опустевшее жилье, и миграция в большом доме стала явлением постоянным. Но каждый новый хозяин начинает с ремонта квартиры, перестраивая ее соответственно своим вкусам, поэтому пение перфораторов и стук молотков также стали привычными, но никак не приятными. Новые соседи из квартиры сверху, выспавшись за день и поздним вечером приступая к решению бытовых проблем, удивляли своей бесцеремонностью уже с первых дней своего проживания в доме.
Ремонты они тоже предпочитали делать по ночам, даже стелить полы, поэтому удары молотка приходились теперь непосредственно на мою голову. На покрытии полов соседи явно сэкономили, поэтому каждое звонкое чихание женщины или тоскливое продолжительное завывание зевающего перед телевизором мужчины, и традиционное «пошла ты на…, зае… ла ты меня» ясно прослушиваются. А если кто-то наверху наслаждается ванной, которая могла оказаться срочной в любое время суток, то во все остальные мелодии гармонично вписывается звук испускаемых расслабленных телом газов.
Среди ночи я стала регулярно просыпаться от грохота барабана автоматической стиральной машины, отжимающего белье, а однажды зимой проснулась от странного, пока незнакомого, режущего слух, шипящего звука. Эта процедура повторялась круглосуточно неоднократно, пока я по другим, сопутствующим этому, звукам не поняла, что регулярно слышу, как из батареи центрального отопления сливается вода. Шум, сопровождающий открытие крана на батареи и заполнение водой какой-то емкости, продолжался шлепаньем ног дамы на пути из спальни в ванную комнату, где емкость с грохотом опускалась в ванну, в которой собранной водой мылась посуда или стиралось белье. Если учесть, что наверху регулярно собирались компании, которым для полноценного общения дневного времени оказалось недостаточно, моя жизнь стала невыносимой. Просьбы вести себя потише не возымели результата, и я решила «убить сразу всех зайцев», отправив по электронной почте жалобу предприятию тепловых сетей о нарушении соседями правил пользования теплоэнергией.
Конец ознакомительного фрагмента.
